Оружие для промысловой охоты

Источник:

«Промысловое ружье» было едва ли не основной проблемой в сфере охотничьего оружия СССР...

Промысловое ружьеПромысловое ружье

… Промысловик был своеобразной священной коровой, дававшей стране твердую валюту, решения по вопросам организации промысловой охоты и снабжения промысловиков оружием принимались в некоторых случаях на самом высоком уровне – Советом народных комиссаров и Советом министров СССР.

К обсуждению этой проблемы подключались все ведущие оружиеведы, от Бутурлина и Зернова до Блюма и Шишкина; над «промысловыми ружьями» работали конструкторы всех заводов, а также независимые изобретатели. Но, несмотря на это, проблема оставалась, в статьях и книгах ее обсуждали и предлагали способы ее решения. И, тем не менее, до массового производства добралась, по сути, только одна модель – «Белка». Почему же произошел такой дисбаланс между вниманием, обсуждением, и результатом?

Начнем с того, что понятие «промысловое ружье» можно трактовать в широком смысле (как любое оружие, применяемое на промысле) и в узком (как ружье, удовлетворяющее потребности промысловиков, только промысловиков и никого кроме промысловиков). К промысловому ружью в широком смысле слова предъявляются те же требования, что и к «рабочему ружью» вообще, и ружье, соответствующее этим требованиям, будет пользоваться популярностью и на общем рынке оружия. «Промысловое ружье» в узком смысле слова или не будет пользоваться спросом среди массового потребителя, или будет вообще ему недоступно.

Оружие применяемое на промыслеОружие применяемое на промысле

Во время НЭПа спасение утопающих было полностью в руках самих утопающих – закупками пушнины и снабжением оружием занималась охотничья кооперация. Но в 1930 году она была ликвидирована и все эти вопросы перешли в ведение государства. Именно тогда и появились статьи Бутурлина и Зернова, в которых речь шла о промысловом ружье в широком смысле слова – то есть об обычном, недорогом, прочном и эффективном оружии, в первую очередь дробовом. Потребность в таком оружии действительно была велика – в стране насчитывалось порядка 2 миллионов охотников, из них, по разным данным, до 400 тысяч промысловиков. При этом если охотники-любители могли обойтись подержанным оружием, то для централизованного снабжения промысловиков требовалось оружие новое, а государственные заводы его производили в крайне ограниченном количестве и числе моделей. В дискуссии присутствовал и политический момент – требовать производства оружия для спортивной охоты было не вполне уместно. До забавы ли, к тому же барской, когда страна в кольце врагов? А промысловики – трудовой народ, который дает стране пушнину, ценный экспортный товар. Говоря о нуждах промысловиков, отечественные оружиеведы в тот момент «проталкивали» снабжение оружием всех охотников.

Проблема «промыслового ружья» «в широком смысле слова» была решена уже к концу 1940-х годов – как разворачиванием массового производства охотничьих ружей на высвободившихся площадях оборонных заводов, так и за счет поставок по репарациям. Оставалась только проблема «промыслового ружья» в узком смысле слова. Именно в этот момент начался поиск «абсолютного оружия» для промысловиков – ружья, позволяющего удовлетворить все потребности такой охоты «в одной ложе». На этом месте конструкторская мысль начала все больше отрываться от реальности.

Так, выдающийся, но малоизвестный конструктор Е.М. Гуревич, идеи которого легли в основу таких моделей, как МЦ6, МЦ8, ТОЗ-34 и ТОЗ-25, начал с проблемы, поднятой Бутурлиным и Зерновым, – с высокотехнологичного оружия. Но в конце 40-х годов он стал разрабатывать и промысловое комбинированное ружье под патрон его собственного изобретения – который был, по сути, не вполне полноценным экспрессом под дымный порох на базе обычной латунной гильзы 28-го калибра. Этим оружием – от которого, напомню, по доброй воле отказались большинство охотников на всех прочих 5/6 частях суши – на полном серьезе советовали вооружать промысловиков многие авторы охотничьих книг конца 40-х – начала 50-х годов. В некотором роде продолжением этой идеи стало производившееся впоследствии ружье «Олень» 32-го калибра. Я еще помню те времена, когда за «Оленем» гонялись все лосятники, поскольку это пулевое ружье можно было приобрести на «гладкоствольную» лицензию (а других тогда и не было). Однако после недолгих экспериментов ружье обычно продавалось следующему желающему получить хоть какую-то винтовку...

Промысловое комбинированное ружьеПромысловое комбинированное ружье

Численность промысловых охотников, тем временем, снижалась – ранее многие охотники заключали договора на сдачу шкурок, формально становясь промысловиками, чтобы получать боеприпасы и прочий дефицитный товар, а в военное время – еще и дополнительный паек на собак. После отмены карточной системы необходимость в этом отпала, к тому же росла степень урбанизации населения. К 70-м годам число промысловых охотников в СССР составляло порядка 100 тысяч человек, из которых около 20 тысяч было штатными охотниками промхозов и около 80 тысяч – любителями-сезонниками, работающими по договорам. Это разделение в данном случае существенно. В большинстве своем сезонники пользовались личным оружием, приобретенным на общих основаниях, они могли получать оружие на сезон от промхоза, но промхозы не были обязаны им его обеспечить. Соответственно, органы государственного планирования в оценках требуемого количества оружия ориентировались только на штатных охотников.

Сколько оружия им требовалось? Источники того времени определяют расчетный срок эксплуатации на промысле дробового ружья и малокалиберной винтовки в 6 лет, карабина – в 10 лет. Таким образом, потребность в специализированном оружии составляла около 2000 карабинов, 3500 малокалиберных винтовок и такого же количества дробовых ружей в год. С точки зрения ТОЗа и ИжМеха, производивших охотничье оружие сериями не менее 50 тысяч штук каждой модели в год, это было крайне мало. Массовое производство выгодно только при больших объемах. Переход с одной модели на другую сопровождается значительным простоем завода, иногда до двух недель – при этом расходы завода остаются теми же, а доходы не поступают. Для справки, ИжМеху день простоя обойдется в сумму более 5 миллионов рублей. При серии в одну-две тысячи штук себестоимость одного ружья может оказаться выше, чем у полностью штучной компании типа «Перде» или «Голланд и Голланд»; есть смысл производить «малую серию» только в количестве от 10 тысяч экземпляров, и то при высокой степени унификации с крупносерийными моделями.

Производство «оружия для промысловиков», таким образом, оправдывало себя, только если то же оружие продавалось и на свободном рынке. Это отчетливо видно на примере единственного истинно «промыслового ружья», выпускавшегося отечественной промышленностью серийно, – «Белки». Подобное оружие на самом деле популярно среди охотников на мелкую дичь по всему миру. В США с 1939 года производился полный концептуальный аналог, а скорее всего – источник вдохновения для «Белки» – Savage Mod 24, также имевший единый УСМ с внешним курком и переводчиком на оба ствола. Такое ружье удобно для охоты на мелкую дичь (в США – это белка, воротничковый рябчик, кролик) в густых лесах, и пока оружие под патрон 5,6 миллиметра бокового огня продавалось в промысловых районах СССР свободно, оно пользовалось большим спросом и среди непромысловиков – всего за 8 лет было изготовлено более 100 тысяч штук. Однако с 1963 года владение любым нарезным оружием, в том числе малокалиберным, было разрешено только промысловикам – и в 1964 году «Белку» сняли с производства.

Белка - промысловое ружьеБелка - промысловое ружье

Несмотря на все сходство конструкции, «Белка» была не модификацией одностволок ЗК/ИжК/Иж-17, а независимой моделью. У нее были уникальные колодка, УСМ с переводчиком, блок стволов и ствольная муфта, и степень унификации с другими ружьями ИжМеха была крайне низкой. При «ручном» производстве и большом количестве заказов в этом не было большой проблемы. Но как раз в 1962-1963 годах Ижевский механический завод произвел значительное сокращение производственных расходов. В частности, было свернуто производство цельнопаянных стволов для Иж-54, и на все модели завода начали ставить более технологичные и дешевые стволы «моноблок». Характерно, что и экспортные поставки отечественного оружия начались именно в это время. После запрета на владение малокалиберным оружием для большей части населения страны стало очевидно, что производство «Белки» в тех количествах, которые готовы были заказывать промхозы, по той цене, которую промхозы были готовы платить, было невозможно.

В 60-е годы была предпринята попытка заменить «Белку» моделями, максимально унифицированными с производящимися. Одной из них стала модификация ТОЗ-34 – ТОЗ-34-28/5.6, которое было полностью унифицировано с массовым ружьем 12-го калибра по колодке и наполовину с «общедоступным» вариантом ТОЗ-34-28 по стволам. ИжМех, в свою очередь, в 1969 году предложил Иж-15 – комбинированное ружье на базе Иж-12, с верхним стволом 16 калибра и нижним – под патрон 5.6х39, причем ружье поставлялось с комплектом вкладышей в патронник, позволявших стрелять из нарезного ствола малокалиберным патроном кольцевого воспламенения. Большая часть ружья была унифицирована с производившимся большими сериями Иж-12, меньшая – ствол и вкладыши – с карабином «Барс», так что едва ли не единственными оригинальными деталями были прицельные приспособления и экстрактор под бесфланцевый патрон. Патрон для нарезного ствола также был своего рода заявкой на универсальность – малокалиберная винтовка и карабин на мелких копытных животных в одном стволе; в сочетании с дробовым стволом 16-го калибра получалось ружье, из которого в теории можно было брать все, «от мыши до миши». Патрон со сверхскоростной оболоченной пулей, вероятно, тоже создавался в скрытой надежде, что его энергии хватит для поражения точным выстрелом по месту и лося, и других подобных животных.

Тем не менее ни то ни другое ружье не дошли до массового производства. Система промхозов, судя по всему, не могла собрать заказов даже на партию в 10 тысяч штук. Впрочем, похоже, государственные планирующие органы просто вычеркнули тему «промыслового ружья» из повестки дня. В 1971 году на всесоюзном совещании, где решалась проблема охраны и максимального увеличения добычи соболя, вопрос о снабжении промысловых охотников оружием даже не ставился. Зато производство и снабжение их капканами было вынесено в отдельный пункт резолюции.

Однако работы по разработке «абсолютного оружия» для промысловиков активно велись на ЦКИБе. Учитывая, что количество штатных сотрудников промхозов на тот момент вряд ли превышало 20-25 тысяч человек – казалось бы, именно ЦКИБ с его малосерийным производством идеально приспособлен для изготовления малых партий узкоспециализированного оружия в 2,5-5 тысяч штук, и правда, комбинированное оружие этого производителя периодически закупалось промхозами. Другое дело, что вооружать промысловиков оружием почти что высшего разбора тоже было малорационально. Тем не менее оружие разрабатывалось, пусть даже результаты разработок заставляют предположить, что основной их задачей было доложить «куда надо» о том, что «работы ведутся». Взять хотя бы «промысловое ружье» МЦ20, выполненное по мотивам «берданок» и «фроловок», хотя известно, что переделанными винтовками охотники пользовались от безысходности.

Было разработано несколько моделей комбинированных ружей. В модели МЦ 27 верхний ствол был «болтовым» карабином калибра 9х54, а нижний – самозарядным 20-го. У МЦ 28 нижний ствол был также дробовым 20-го калибра, а верхний – самозарядным малокалиберным. МЦ 29 представлял собой полуавтоматический карабин калибра 5,6 миллиметров с магазином, расположенным в прикладе, и верхним гладким стволом 32-го или 20-го калибров с продольно скользящим затвором. Вариант МЦ 29-03 был разработан на базе «промыслового ружья» МЦ 20 и, возможно, был ближе всего к производству.

Исходная мысль в принципе верная – главный недостаток комбинированных переломок – их фактическая однозарядность. Данные модели и были призваны ликвидировать именно его. Разработка этих ружей свидетельствует об очень высоком творческом потенциале конструкторов ЦКИБа. Однако хотелось бы знать, выполнял ли кто-нибудь расчет стоимости такого оружия в производстве? Очевидно же, что даже при выпуске крупными сериями оно не могло стоить меньше тысячи тогдашних рублей за штуку.

К 80-м годам XX века вопрос о промысловом оружии в узком смысле остался, по сути, только в головах оружиеведов, по инерции предлагавших разные способы его решения. Так, М.М. Блюм и И.Б. Шишкин считали идеальным тройник с нарезным стволом под патрон калибра 5,6 миллиметра центрального боя на обжатой гильзе от револьвера «Наган» и двумя дробовыми под 20х76, с полным чоком в левом и «парадоксом» в правом. Чтобы получить представление о степени продуманности данной концепции, достаточно задать простой вопрос – что будет, если нечаянно (мало ли что в запарке и азарте охоты бывает) выстрелить из левого ствола патроном, предназначенным для «парадокса»? На всякий случай объясню: калиберная пуля весом 35-36 граммов попросту уничтожит дульную часть левого ствола, а два других, вероятнее всего, получат повреждения, не совместимые с дальнейшей эксплуатацией ружья. При этом промысловик, вооруженный «абсолютным оружием», оказался бы глубоко в тайге в разгар сезона безоружным.

К. Кудряшев подчеркивал, что такого понятия в мире нет, «этот термин характерен исключительно для нашего охотничьего словаря». Проанализировав то, что предлагают зарубежные производители для «трапперов», автор призывал «зная потребности охотника-профессионала, учитывая конъюнктуру спроса на оружие и боеприпасы <...>, планировать выпуск многообразного ассортимента оружия для спортивной и промысловой охоты» и «немедленно приступить к конструированию специальных моделей для промысловой охоты» на базе таких моделей, как «дробовики Иж 18, ИЖ 58, ИЖ 27, МЦ 21, карабины «Барс», «Лось», «Медведь»». По сути, требовалось наладить или увеличить производство того, что уже и так существовало, но оказывалось недоступным для потребителей в связи с дефицитом, вызванным параличом плановой экономики. Круг замкнулся – как и во времена Бутурлина, требование «промыслового оружия» было де-факто требованием обеспечить охотников оружием вообще.

С точки зрения советского планового хозяйства проблема промыслового оружия начиная с конца 50-х годов и не стояла. Советское плановое хозяйство, в полном соответствии с названием, было заинтересовано только в одном – чтобы отрасль (а не отдельный охотник или промхоз) выполнила план. Промысловики могли быть сколько угодно недовольны имеющимся оружием, но пока они могли с ним выполнять план, с точки зрения отрасли все было нормально и никаких дополнительных вложений не требовалось. Проблема «промыслового ружья» не выходила за рамки треугольника охотники-конструкторы-журналисты. Первые были недовольны ассортиментом и качеством имеющегося оружия. Для вторых это было удобной темой, актуальность и необходимость работы над которой было легко обосновать. А журналисты в рамках темы «промыслового ружья» могли выступать с резкой критикой отрасли, оправдываясь тем, что радеют за валютные поступления советского государства. Однако, поскольку ни те, ни другие, ни третьи не имели никакого отношения к принятию решений в плане производства, обсуждения и разработки до него дойти и не могли.

Нет комментариев. Ваш будет первым!
Используя этот сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем файлы cookie.